Исполнитель желаний [СИ] - Анастасия Баталова

Только теперь, когда многое для меня стало невозможным, я научилась мечтать спокойно. И желания начали сбываться… «Огненные бабочки» никогда не имели такой бешеной популярности, как этим летом; мы танцевали в своё время почти бесплатно, за идею, нам не на что было покупать пои и яркие концертные платья, а сейчас… Наши выступления анонсируют новости культуры. Когда-то я так горячо мечтала об этом… И это сбылось.

От последней фразы женщины в инвалидной коляске Кирочка вдруг ощутила неприятный холодок где-то в районе лопаток и почему-то вспомнила о пророчестве.

— Здесь сквозит, — тихо сказала она Аль-Маре.

— Кондиционеры мощные, — как будто немного виновато улыбнулась бывшая танцовщица, — приходите ещё, совсем скоро премьера новой программы…

8

Прежде Рахель Грик не подозревала в себе такого великого таланта мечтательницы. Обычно фантазии конкретного человека чем-то ограничены. Всегда есть какая-то непостижимая верхняя граница, дальше которой мечты не могут уноситься… Этакий потолок реализма. Большинство людей склонны даже в грёзах держать связь со своими реальными возможностями, а сознание Рахель не было сковано ответственностью за исполнение собственных желаний. После прочтения статьи у неё появилась очаровательно легкомысленная уверенность в существовании волшебства, Бога, если угодно, случайности, которая, обрушившись внезапно, окатив кого-либо искристыми брызгами благодати, разом превращает этого кого-то из провинциальной официантки в, скажем, звезду большой сцены или возлюбленную президента…

Для того, чтобы начать мечтать — в первую очередь о красивом романе с мужчиной! — госпоже Грик хватало совсем небольшого толчка. Объекту мечты обычно достаточно было или взглянуть на Рахель как-то, с её точки зрения, по-особенному, или сказать, по её ощущениям, что-нибудь не в меру ласковым голосом, или оказать пустяковую услугу, к примеру, придержать тяжелые двери в метро. Впечатлительная дамочка тут же воспламенялась и, расценивая что-либо из вышеперечисленного как выражение романтической симпатии, с жаром принималась сочинять в своей голове пылкие любовные истории, повторяющие иногда отдаленно, а порой и точь-в-точь популярные книги и кинофильмы. Герой фантазий, естественно, ни о чем не подозревал. Более того, зачастую встреча этого счастливца, не ведающего своего счастья, с Рахель была единственной и случайной.

Теперь госпожа Грик пленилась новой мечтой: синеглазым красавцем, проявившим к ней участие в банке. Крайст великолепно вписался в образ космического супергероя из недавно вышедшего на экраны блокбастера. А Рахель — это несказанно её радовало — в образ его прекрасной спутницы с загадочной планеты Кро. У актрисы, исполняющей эту роль, как раз были соломенного цвета волосы, крупно завитые на бигуди, жёлто-зелёные глаза и тонкий длинный рот как у Рахель, которого последняя со школы привыкла стесняться…. Мечта произрастала на благодатной почве сознания госпожи Грик как вольный полевой цветок — она не надеялась ни на что всерьёз и грезила исключительно для удовольствия…

Так было, пока в один прекрасный день она не встретила Крайста в своей любимой кондитерской на Перекрестке Снов.

— Мне кажется, или мы с вами уже где-то встречались?.. — дружелюбно поинтересовался Билл, заметив на себе неотрывный взгляд незнакомой дамы.

— О да! — воскликнула она радостно, пораженная тем, что герой фантазий узнал её. — В банке. Вы помните?

Разумеется, он ничего не помнил. У него просто был такой трюк: когда кто-нибудь с интересом на него засматривался, Билл всегда намекал этому человеку на возможную эпизодическую встречу в прошлом в надежде, что тот сам расскажет о ней. Это позволяло Биллу делать вид, что все эти люди: продавцы, охранники, администраторы отелей и ресторанов, которые очень часто его узнавали, слабенькие колдуны, выплатившие штраф по выписанной им квитанции, ночные таксисты и прочие шапочные знакомые — ему не безразличны и он даже помнит каждого из них. Обычно трюк срабатывал, и Крайсту, после того, как он уже по-настоящему восстанавливал в памяти обстоятельства знакомства, всегда удавалось быть вежливым и милым.

Так случилось и на этот раз. Рахель была очарована и оттого готова безоговорочно верить в самую приятную для себя версию событий: синеглазый герой очарован не меньше, он помнит её и, вполне вероятно, даже хочет продолжить знакомство.

— Давайте выпьем кофе, — предложил Билл, чувствуя некоторую обязанность, к счастью не слишком его тяготившую, соответствовать радужным ожиданиям этой дамы.

На уютной террасе маленького кафетерия, увитой ползучими растениями с удивительно нежными кремовыми воронковидными цветами, Рахель съела три пирожных — она была так счастлива, что даже не беспокоилась о фигуре — и опустошила высокую чашку латте. Билл курил, глядя на неё, щурился от оранжевого света заходящего солнца, пробивающегося сквозь занавес ползучих растений и думал почему-то о легковесности и эфемерности всего — нет ведь в мире ни одной вещи, которая была бы незыблемой, ни одной ценности, ни одной цели — всё непрерывно меняется и внутри тебя и вовне, мысли тают как облака, сменяясь новыми, и процесс этот нескончаем…

Рахель обожала задавать красивым мужчинам отвлечённые философские вопросы. Она привыкла к тому, что прежде это всегда позволяло ей без каких-либо усилий произвести впечатление вдумчивой и серьёзной особы.

— Ради чего вы живете? — спросила Рахель, задумчиво подперев щёку рукой и заглядевшись вдаль, туда, где виднелся в просвете между ползучими растениями нежно-голубой горизонт залива.

Билл молчал. Только маленькая улыбка притаилась, словно играющий котенок, в уголке его рта.

— Вы не знаете? — голос Рахель прозвучал несколько разочарованно. — Мне, например, кажется, что весь смысл человеческой жизни — в мечтах о будущем. У кого-то одна мечта — большая и прекрасная как солнце, у кого-то — как у меня — множество маленьких… Люди все разные, но мне кажется, что на свете нет и не было ни одного человека, который бы не мечтал.

— Вам кажется, — Мягко возразил Билл. — Хотя бы один такой человек есть.

— Да? И где же он?

— Перед вами.

— И вам не скучно? — изумилась Рахель, — да и как у вас это получается?

— Я научился. В юности я мечтал, конечно. Но это было очень смутно и странно всегда, я даже не могу вспомнить теперь — о чём…

— Возможно научиться НЕ МЕЧТАТЬ?! Но зачем? — голосок госпожи Грик дребезжал от волнения. Привычная картина мира рушилась, как подсохший на солнце песчаный замок.

— Чтобы жить истинной жизнью, здесь и сейчас. Вот, скажем, вы видите божью коровку, которая ползет по деревянной балке, удерживающей навес. Нет. Вы заняты своими мечтаниями. Вы не видите её, а она есть. И так каждый день мы проходим мимо жизни, упакованные внутри самих себя, заваленные собственными мыслями…

Рахель молчала, глядя на собеседника во все глаза. Она обратила внимание, что свет удивительно падает на его лицо сквозь причудливые щели в живой стене, и, как ей показалось, всё поняла. Послевкусие кофейного пирожного томило язык, с улицы на террасу проникал ветерок, теребивший тонкую прядь около уха — это было сейчас и это было прекрасно. Рахель впервые в жизни вообще ни о чем не думала, поддавшись очарованию окружающих событий. Крайст так легко говорил о важном, и так просто о глубоком, что ей казалось, будто бы она и сама всегда это знала, просто Билл каким-то непостижимым образом заставил её ВСПОМНИТЬ...

— По мне… — продолжал он, — …иметь Прекрасную Мечту — крайне эгоистичное, потребительское отношение к миру. Ведь пока ты мечтаешь, даже если при этом ты очень позитивно настроен, делаешь много добра и прочее, ты любишь Вселенную не просто за то, что она есть, а за то, что она может тебе дать…

— Что же в этом плохого? — спросила Рахель.

— Ничего плохого… Просто Вселенная никому не должна.

Крайст улыбнулся чуть грустно. Рахель решила перевести беседу в иное русло; отвлечённые беседы о вечном не только умножают печаль, но и отвлекают от вопросов более насущных, практических…

— Вы когда-нибудь были женаты, Билл? Есть у вас дети?

— Женат? Нет не был… — Он взглянул на госпожу Грик, как ей показалось, чуть насмешливо, — Дети? Наверное, нет. Во всяком случае я никогда их не видел.

Чтобы смягчить благородное смятение, вызванное у Рахель небрежностью его ответа, Билл подарил ей улыбку, загадочную и немного томную.

— Вы совсем не такой, каким представляетесь… — медленно проговорила Рахель, вращая перед собой на столе малюсенькое блюдце от кофейной пары.

— Так и есть. Ваше суждение обо мне, или о любом другом человеке — это всегда лишь проекция его поведения на ваши собственные представления о мире, внутренние установки, выработанные жизненным опытом, укоренившиеся стереотипы. И по-другому просто не может быть. Единственное мерило, которое у вас есть — это вы сами. Поэтому тому, что вы думаете обо мне, не стоит доверять безоговорочно — это всего лишь отпечаток в вашем сознании, набросок, слепок. И в мысленном пространстве каждого из тех, кто когда-либо не поленился составить обо мне представление, поверьте, я разный…